Спящий джинн [Демон] - Василий Головачев

– Второй, Алексей, ответь флагману!

Молчание – равнодушное, страшное, мертвое… Крейсер стал распухать, расплываться, превратился в облако багрового дыма.

Через минуту динамики отчетливо донесли приказ отца:

– Флот-два, снять блокаду по вертикали, уйти в тропопаузу и прикрыть Землю! Прикрыть Землю!

– Выполняю! – глухо сказал Калаев.

– Флот-три, попытайтесь уничтожить Демона выхлопом ходовых, – продолжал командовать отец. – Диапазон – запредельный!

Командующий третьим флотом ответил очень быстро:

– Готовы.

– Залп!

Словно светящийся дождь хлынул на огненное горнило чужого сражения. Тяжесть проникала в тело, душная тяжесть и боль в нервных узлах, потемнело в глазах.

И вдруг голос в мозгу, именно в мозгу – не звук:

– Опять мешают, мошкара… бесполезно объяснять… не знают и не помогут… долго не удержу, мошкара не поможет… не знают, как помочь… разные, иные, совсем чужие… больно… больно… больно… – С каждым разом все слабее и слабее, и наконец все стихло. Ничего. Тихо. Сладко ноет голова, словно наступила реакция…

Телесенсорный контакт! С кем? С «инспектором»?! Но почему он так пренебрежителен? Это же мы, мошкара, мы мешаем! Мы – чужие! Почему же он не обратился за помощью прямо, не объяснил, как помочь? Давно справились бы с Демоном вместе. Пусть в его мире дела идут не блестяще, повторяя прошлое Земли, но ведь всегда можно найти общий язык, достигнуть взаимопонимания, надо лишь захотеть! Прав Ян: заблуждение, что цивилизации, владеющие мощью в масштабе звездных систем, обязательно стоят выше по нормам морали и этики. Или я упрощаю?..

– Стой! – тихо сказал я.

– Стоп по вертикали! – повторил Калаев пилотам.

Крейсер повис на грани голубой бездны атмосферы: двести километров до земной тверди и бесконечность от нее.

– Упаковка крейсера полная?

– Штатная, – ответил Калаев. – Сто пять человек.

– Высаживай экипаж и десант на модули.

Командир крейсера посмотрел на меня, не понимая.

– Под нами Земля, – сказал я. – Понимаешь, Володя? Нельзя допустить, чтобы Демона включили чужие!

Лапарра и Калаев смотрели теперь на меня оба, но по-разному: в глазах Яна не было вопроса, он меня понял.

– Мы включим джинна сами, – продолжал я скорее для себя, чем для них. – Пусть они не добры и не злы, хотя равнодушие, по мне, – худшее из всего, что только можно встретить. И все же у нас есть надежда – не так уж они и равнодушны, иначе не предприняли бы попытку восстановления разрушенного Демоном Торжка. Пусть они чужие нам и не ведают, что творят, но мы-то люди! Шанс невелик, высаживай экипаж, мы справимся втроем.

– А потом?

– Потом найдем «глаз» Демона, разгонимся, включим усилители эмоций – и по Демону! Ты умеешь ненавидеть?

– Не знаю, – засомневался Калаев, – не пробовал.

– Сможешь! – помрачнел Лапарра. – Вспомни погибших! И если не мы, то кто же? Знаешь, – обратился он ко мне, – удивительное ощущение – у меня совсем не болит голова!

Мы высадили экипаж крейсера и группу аварийного десанта – сто четыре человека, отыскали в недрах грузового отсека привезенную Лапаррой биоаппаратуру, перетащили усилители эмоций в рубку, подключили, выпили по глотку усилира – все это в лихорадочной спешке, почти рефлекторно, не думая.

Лапарра занял место бортинженера, я – инженера защиты, Калаев сел в кресло пилота и нацелил крейсер на ядерный костер, зажженный непрошеными гостями в опасной близости от Земли. Нам что-то кричали: Первицкий, Шахов, Калашников, наблюдатели… Отец сказал только одно слово: «Сынок!» – и замолчал, и я был благодарен ему за все, что он не сказал.

Володю Калаева я знал давно, три года мы провели бок о бок на борту трансгала в экспедиции «Погоня», но мне было приятно, что он не разочаровал меня, пошел молча, понимая, на что идет. Яну я тоже благодарен, но я удивился бы, если бы его не было рядом.

Мы вышли точно над адским пламенем адского костра. Демон был в его центре, равнодушный ко всему происходящему. Он спал.

– На абордаж! – закричал вдруг Калаев с веселой злостью, сжимая мою руку до боли. – В ТФ-режиме! Вперед, джентльмены! Ух, как я зол! Три человека в крейсере СПАС-флота на сундук мертвеца, йо-хо-хо, и бутылка рому!

Внизу в золотом мареве вдруг протаяла черная дыра – словно из преисподней выглянул дьявол! «Глаз» Демона…

Таран, подумал я, вот как это называется, таран, а не абордаж! Я вспомнил, как люди, мои далекие предки, в сорок первом году двадцатого века шли на своих несовершенных машинах на таран, рискуя жизнью, сознательно, во имя спасения других, ради жизни на Земле. Они смогли это сделать – спасти мир и человечество, сможешь ли ты, Игнат Ромашин? Умеешь ли ты любить и ненавидеть, радоваться и страдать?..

Неужели Демон – мой фатум, рок, судьба? Короток путь у падающих звезд, но держитесь, демоны, я иду, человек!..

Примечания

1

ИВК – Институт внеземных культур.

2

ВКС – Высший координационный совет Земли.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});